После окончания второго курса электротехнического техникума призван на флот. Выпускник ВМУ им. Фрунзе 1931 года, после чего получил назначение на подводную лодку "Б-2", типа "Барс", сперва помощником вахтенного начальника, затем - ВРИД командира. В 1932 году проходит обучение в минном классе Специальных курсов командного состава ВМС РККА. С июня 1933 года командир БЧ-3 на подводной лодке "Д-2" ("Народоволец"), а с апреля 1934 - помощник командира "Д-1" ("Декабрист").
В 1935 году выпускник Учебного Отряда подплава им. Кирова, по окончании которого назначен помощником командира, а затем командиром подводной лодки "Д-5" ("Спартаковец") (до февраля 1938).
Выпускник Военно-Морской Академии им. Ворошилова (1940). В июле 1940 года принимает командование "Л-3", на которой в звании капитана 3 ранга встречает начало Великой Отечественной войны.
Под командованием Грищенко "Л-3" совершила 4 боевых похода общей продолжительностью 81 сутки, в которых провела 5 торпедных атак с выпуском 10 торпед, в результате чего было потоплено 1 шведское судно водоизмещением 5.513 брт. Кроме того, "Л-3" под командованием Грищенко произвела 7 минных постановок (выставлено 80 мин), эффективность которых оценивается в 8 судов (14.347 или 14.282 брт). В марте 1943 года его подводная лодка удостоена гвардейского звания.
В феврале 1943 Грищенко, сдав командование "Л-3", переведен в отдел подводного плавания, а с сентября 1943 - в разведотдел штаба Балтийского флота.
После окончания Великой Отечественной войны, в июне 1945 назначен командиром дивизиона подводных лодок, но уже в апреле 1946 года Грищенко вновь на штабной работе: старший офицер, затем начальник отделения отдела боевой подготовки штаба флота.
С декабря 1946 года Грищенко на преподавательской работе в ВВМУ, адъюнкт Военно-Морской Академии им. Ворошилова.
Награжден 8 орденами, медалями. Неоднократно представлялся к званию Героя Советского Союза, но его так и не получил.
Похоронен в Москве.
Известная ленинградская поэтесса Ольга Берггольц посвятила Петру Денисовичу
замечательное, но малоизвестное стихотворение.
Подводная лодка уходит в поход
В чужие моря и заливы.
Ее провожают Кронштадт и Кроншлот
И встречи желают счастливой.
Последний привет с боевых катеров,
И вот уж нельзя разглядеть их.
И мы далеко от родных берегов
И близко от славы и смерти.
Нас мало, мы горсточка русских людей
В подводной скорлупке железной.
Мы здесь одиноки средь минных полей
В коварной и гибельной бездне.
И вот над подлодкой идет караван,
Груженный оружьем проклятым.
Ты врешь! Ни эсминцы твои, ни туман
Тебя не спасут от расплаты.
Пора - торпедисты! И точно в упор
Вонзаются наши торпеды.
Республика, выполнен твой приговор
Во имя грядущей победы.
Подводная лодка обратно спешит,
Балтийское выдержав слово.
Ты долго ее не забудешь, фашист,
И скоро почувствуешь снова.
Он пришел в редакцию в строго оговоренное время, официально представился, строго глядя мне в глаза, объявил: "Задавайте вопросы!" Ответы из этого формалиста придется вытягивать клещами, с ходу понял я, надо перебить официальность. Достал из стола кипятильник, чайную заварку, два стакана...
Петр Грищенко у перископа подлодки "Л-3".
Мог ли я предположить, что редакционный завхоз по кличке Колобок именно в этот день будет отлавливать нарушителей противопожарного режима? Колобок уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы сформулировать состав моего преступления. Но вместо этого, изумленно глядя на гостя, пробормотал неожиданное:
Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга! - и на цыпочках покинул кабинет, осторожно затворив дверь.
"Это ведь - Грищенко!" - объяснит мне потом Колобок. В годы войны наш завхоз был юнгой Балтийского флота и знал в лицо всех героических командиров...
Настоящий друг
Петра Денисовича Грищенко называют подводником N2, отводя первое место в условной Табели о рангах Герою Советского Союза Александру Ивановичу Маринеско. Не будем ввязываться в бессмысленный спор: оба балтийца сражались геройски, не думая о славе. Но, например, бывший командующий Балтийским флотом адмирал В. Трибуц так оценивал командирский талант Грищенко: "Теперь, через 20 лет, выяснилось, что его Л-3 по объему потопленного во время войны тоннажа опередила на флоте всех, кроме лодки, которой командовал А.И. Маринеско. А по искусству кораблевождения и по использованию оружия, по тактике - словом, по всем боевым показателям Л-3 не имела себе равных".
Меня же Петр Денисович при первой встрече озадачил ответом на обязательный вопрос советского журналиста о "самом запомнившемся эпизоде войны".
Это было 9 июля 1941 года, когда, вернувшись из первого боевого похода, я столкнулся в штабе флота с другом и однокурсником по училищу Юркой Афанасьевым. Он сказал, что ему грозит расстрел.
В первые дни войны ситуация на Балтике складывалась угрожающе, и командир Либавской военно-морской базы приказал уничтожить стоявшие на ремонте корабли, взорвать склады боеприпасов и топлива. Юрий Афанасьев приказ исполнил. Но после прозвучавшего 3 июля обращения Сталина к советскому народу с призывом мобилизоваться и "осознать всю глубину опасности, которая угрожает нашей стране", офицера обвинили в пораженческих настроениях и возбудили уголовное дело по "факту паникерства". (19 июля 1941 года капитан-лейтенант Юрий Михайлович Афанасьев был расстрелян.) В нашем давнем разговоре с Грищенко я нашел оправдание: мол, лес рубят, щепки летят. Но он категорически меня оборвал:
Спустя тридцать лет высшие военно-морские начальники покаянно признали действия Юрия Афанасьева единственно правильными на тот момент!
Честь и справедливость - ничего важнее не было для него.
Виртуоз минных заграждений
Командир подводной лодки Л-3 Петр Грищенко совершил пять боевых походов, уничтожив 17 боевых кораблей и одну субмарину врага общим водоизмещением 65 тысяч тонн. Тринадцать из них подорвались на установленных им минных полях, пять - уничтожены виртуозными торпедными атаками. Но наш борец за справедливость всегда подчеркивал, что этим - выдающимся! - показателям далеко до "рекордов" немецких подводников. Правда, Грищенко не уточнял: фашистские лодки действовали на океанском просторе фактически безнаказанно, имея значительный перевес над военно-морскими силами наших союзников. А Балтийский флот был заперт в Маркизовой Луже, и каждый боевой поход становился игрой в смертельную рулетку.
"Командир подводного минного заградителя Грищенко в каждом боевом походе выполнял роль камикадзе, - мнение подводника, контр-адмирала, профессора Георгия Костева. - Кроме 12 торпед (в каждой по 300 кг тротила) Л-3 брала на борт 20 мин (по 200 кг тротила). При необходимости эти смертоносные "поплавки" выходили из специальной минной шахты и с помощью якоря ставились на заданную глубину (60-100 метров) в тех местах, где проходил вражеский фарватер. Глубину постановки "поплавков" определял командир - в зависимости от водоизмещения корабля противника и его осадки. А для этого приходилось заходить в узкие места, на мелководья, непосредственно к берегу, где располагались морские базы немцев. Иногда приходилось часами, лежа на дне, дожидаться выхода вражеских конвоев. И не дай бог, если впереди конвоя шел их минный тральщик, очищающий фарватер от наших "тротиловых сюрпризов". Наша лодка могла погибнуть под глубинными бомбами, сбрасываемыми с тральщика. Тогда командир Л-3 Петр Грищенко ставил мины у него за кормой, чтобы идущий следом немецкий караван сам нарывался на "поплавок". Тут требовалось особое мастерство".
Финский залив называли в те времена "супом с клецками", - рассказывал мне Петр Денисович. - Он был нафарширован минами - ударными акустическими, магнитными, антенными...
В 1941 году Грищенко совершил три похода, уничтожив четыре вражеских судна. Каждое в пересчете на "живую силу" равнялось стрелковому полку. Иными словами, уже в первые месяцы войны он похоронил полнокомплектную фашистскую дивизию!
Король залпового огня
Грищенко мастерски разрушал стереотипы. Свои знаменитые залповые торпедные атаки он проводил в нарушение всех уставов и инструкций.
18 августа 1942 года обнаружил в перископ большой немецкий караван. Атака! Две одновременно выпущенные торпеды разломили надвое танкер водоизмещением в пятнадцать тысяч тонн. Через неделю четырехторпедным залпом Грищенко потопил сразу два транспорта. Следом, тоже четырехторпедным, - фашистский эсминец...
С карандашом в руках он объяснял мне очевидное превосходство залповой атаки:
Каждому командиру подводной лодки было известно, что при стрельбе одной торпедой по цели вероятность попадания составляет 30 процентов, двумя торпедами - 60, тремя -72. А четырехторпедный залп - это 80 процентов успеха.
Этот прием Грищенко был признан самым оптимальным способом атаки. Но не сразу. Нашлись завистники, просигнализировавшие штабному начальству: "Командир не всегда рационально использует боезапас...". Грищенко журили за "нерациональность", трепали нервы.
А потом за выдающуюся результативность наградили орденом.
Помню, как разволновавшись, Петр Денисович сломал в сердцах карандаш и задал мне в лоб очень важный для него вопрос:
Кто мешал нам побеждать - предатели или дураки?
Ответа не требовал. До ответов доходил сам.
В моем репортерском блокноте сохранилось первое впечатление от знакомства с каперангом Грищенко: "Внешне ничего боевого и громкого. Интеллигентный, деликатный, с распахнутым и всегда чуточку удивленным взглядом... Дон Кихот, готовый убежденно сражаться не только с ветряными мельницами. И побеждать!".
Просто достойный человек
Он был непревзойденным героем в морском бою и фатально невезучим на суше. Почему после войны его вытеснили с действующего флота? На чью властную мозоль он ненароком наступил, чье задел самолюбие? Один военно-морской начальник намекнул мне: "Грищенко надо было уметь ладить со своими комиссарами, а не попрекать их морской малограмотностью..." Не потому ли в 80-е годы остались без ответа многочисленные обращения его бывших командиров: "Достоин присвоения звания контр-адмирала... Достоин выдвижения на должность начальника военно-морского училища... Достоин звания Героя Советского Союза... "
Но в перестроечной суете было не до героев. До конца своих дней Петр Денисович Грищенко оставался "просто достойным человеком". Никогда не бил себя в грудь, увешанную орденскими планками. Скитался по коммуналкам, лишь в конце жизни получив отдельную квартиру. И долгие годы поддерживал, в том числе материально, будущего Героя Советского Союза (посмертно), капитана третьего ранга в отставке Маринеско, который бедствовал еще сильнее...
СССР
Пётр Денисович Грищенко (12 июля [ ] , село Голта , Ананьевский уезд , Херсонская губерния , Российская Империя - 14 января , Москва), советский военный деятель, преподаватель , научный работник , историк и мемуарист , капитан 1-го ранга , в годы Великой Отечественной войны советского народа 1941-1945 гг. - командир подводной лодки Л-3 «Фрунзевец» (до 1943 года), затем - начальник противолодочной обороны Краснознамённого Балтийского Флота Рабоче-Крестьянского ВМФ Союза ССР . Автор книг и разделов книг о балтийских подводниках времен Великой Отечественной войны и книги воспоминаний «Схватка под водой».
Биография
Пётр Денисович Грищенко родился 12 июля 1908 года в селе Голта (в 1919 году уездный город Богополь, село Голта и заштатный город Ольвиополь были объединены в окружной центр Одесской губернии - город Первомайск - впрочем, фактическое объединение произошло только в 1920 году), в семье Дионисия Андреевича и Екатерины Петровны Грищенко. Пётр был третьим ребёнком в семье. После смерти отца от тифа в 1916 году воспитывался дедом по линии матери. В своей книге «Соль службы» Грищенко описал этот период следующим образом:
Платить за квартиру было нечем, и мы переехали к деду - отцу матери. Дед был человек трудолюбивый, очень набожный, - что не мешало ему, правда, иметь крутой нрав. В воспитание наше он вмешивался больше кнутом и окриком. Мать не могла нас защитить, потому что и её он подчинил своей воле.
Учился в церковно-приходской, а затем - в железнодорожной школе. Мальчишкой чистил котлы пароходов , стоявших в Одесском порту . Перенёс заболевание туберкулёзом . Окончил в 1931 году . Некоторое время служил на подводной лодке «Пантера» под командованием Л. М. Рейснера .
Личная жизнь
Был женат дважды. Первая жена Грищенко Зинаида Самуиловна, вторая - Грищенко Людмила Николаевна.
Библиография
- Грищенко П. Д. Боевая деятельность подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота на Балтийском море в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. - Ленинград: Издательство Военно-морской ордена Ленина академии им. К. Е. Ворошилова, 1952
- Грищенко П. Д. Мои друзья подводники. - Ленинград: Лениздат, 1966
- Грищенко П. Д. На фарватерах Балтики // Глубинный дозор. - М. : Молодая гвардия, 1978. - С. 94-112.
- Грищенко П. Д. Соль службы. - Ленинград: Лениздат, 1979
- Грищенко П. Д. На минном заградителе Л-3. - М., 1981
- Грищенко П. Д. Схватка под водой. - М. : Молодая гвардия, 1983
Оценки и мнения
Командующий Краснознамённым Балтийским Флотом в 1939-1946 гг. адмирал Владимир Трибуц :
Теперь, через 20 лет, выяснилось, что «Л-3», по объёму потопленного во время войны тоннажа, опередила на флоте всех кроме лодки, которой командовал А. И. Маринеско . А по искусству кораблевождения и по использованию оружия, по тактике - словом, по всем боевым показателям - «Л-3» не имела себе равных.
Память
В память о Петре Денисовиче Грищенко названа улица Капитана Грищенко в Санкт-Петербурге .
Напишите отзыв о статье "Грищенко, Пётр Денисович"
Примечания
Отрывок, характеризующий Грищенко, Пётр Денисович
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
Олега Стрижака Вам уже знакомы, задачу данного сообщения видим в том, чтобы привести подробности о причинах и поводах не состоявшегося официального награждения Героев, а также детали биографий упомянутых в книге лиц.
Пожалуй, один из острейших и наиболее драматичных эпизодов в жизни Петра Денисовича Грищенко, экипажа ПЛ "Л-3", как и в жизни каждого, - предательство...
"Секреты балтийского подплава".
"Командование флота имеет надежный, сплоченный, героический экипаж. Один из лучших в КБФ. 15 человек - кавалеры ордена Ленина. Командир лодки представлен бригадой подплава к званию Герой Советского Союза. Корабль "Л-3" и его экипаж приказом наркома ВМФ зачислены в Гвардию флота. Всякое умное командование - будет беречь такой экипаж для грядущих боев. Вместо этого буквально в три-четыре дня комсостав лодки "распатронивают", и убирают парторга (бессменного в течение 8 лет) и акустика.
На "Л-3" остались лишь два молодых офицера - помощник минёра и военфельдшер. Корреспондента, участника похода, "перо" ПУ КБФ,- убирают на другой флот. А комиссара лодки и вовсе списывают с флота... Военный человек, ознакомившись с такими фактами, скажет: подобное бывает, если на корабле имело место неслыханное ЧП.
И ЧП это было куда крупнее, чем у Травкина на "Щ-303" в мае 1943-го, когда в боевом походе предатель произвел всплытие лодки и перебежал к врагу со всеми секретными документами, какие имелись в центральном посту. Травкина простили. Травкину дали повышение. Травкин получил Героя.
Историк К. Голованов в книге о Ралле указывает: инициатором большой штабной научно-исследовательской игры был начальник штаба флота вице-адмирал Юрий Федорович Ралль. А противником игры был командующий флотом вице-адмирал Трибуц (и с Трибуцем были в согласии два его комиссара, Смирнов и Вербицкий). Именно эта троица подписала уничтожительную (и лживую) боевую характеристику на Ралля, где делался вывод: вице-адмирал Ралль должности начальника штаба флота не соответствует. К. Голованов пишет: "...Что же произошло в высшем эшелоне командования Балтийского флота, если для разрешения конфликта не погнушались методами, похожими на интриганские? Скорее всего, дело заключалось в том, что Юрий Федорович считал гибельными и бессмысленными попытки прорыва подводных лодок на Балтику в 1943 году через закупоренный Финский залив".
Ралля убрали с должности начальника штаба флота 15 февраля 1943-го. В тот же день был снят с должности командир бригады подводных лодок КБФ Стеценко (я думаю, что контр-адмирал Стеценко разделял точку зрения вице-адмирала Ралля). В должность начальника штаба флота вступил начальник оперативного отдела штаба капитан 1 ранга А. Н. Петров. Петров и провел задуманную Раллем штабную игру.
И тут же (15 или 16 марта) Трибуц навечно (до конца войны!) убирает с подплава Грищенко. И затем разгоняют весь командный состав гвардейской подводной лодки "Л-3".
Видимо, здесь переплелись две "вины" Грищенко:
1) заговор комиссара и комиссарские доносы на Грищенко.
2) честная, принципиальная позиция Грищенко (единственный на флоте командир лодки с академическим образованием) на разборе итогов штабной игры.
Я вижу изощренность в назначении: чтобы капитан 2 ранга подводник Грищенко меньше говорил о противолодочном заграждении немцев, Трибуц назначил его командовать несуществующими противолодочными силами Балтфлота."
Комиссар "Мефодий".
Благодаря скрупулезному исследованию Олега Стрижака ныне фамилия предателя известна, так что мудр и прозорлив был Петр Денисович Грищенко, когда еще в 1979 году в воспоминаниях подводника "Соль службы" указал, что Зонина, Крона и Азарова сфотографировал на палубе "Л-3" его комиссар, старший политрук Михаил Федорович Долматов, тем самым "рассекретил имя комиссара - изъятое, вычеркнутое из истории Балтфлота. Зачем Грищенко это сделал? Я думаю, чтобы ввести имя Долматова в исторический оборот. Есть имя - значит, есть предмет разговора." Далее пример того, как псевдогерои создают "легенды" о Героях.
"Пришел Долматов к командиру и высказал свое мнение:
- Хорошее это дело. Надо задуматься не только торпедистам, но и нам, командирам. Ни одной торпеды даром. А мы, бывает, по одной цели стреляем двумя.
Промолчав о расходе торпед, командир «Л-3» сделал вид, что со всем согласен.
Два дня потребовалось Петру Денисовичу, чтобы красочно на листах показать стрельбу залпом - двумя, тремя торпедами.
Вытащил из сейфа записи лекций профессора Томашевича о способах стрельбы торпедами веером и с временным интервалом.
Чтобы не обидеть Долматова, вместе с ним пригласил в центральный пост и старпома Коновалова. Рассказал о торпедных стрельбах, демонстрируя листы со схемами, показывая записи и расчеты в тетрадях.
Слушали оба молча. Несколько недоверчиво, исподлобья смотрел Долматов. Понимал, что командир затеял «лекцию» для него. Но вот Коновалов что-то записал, потом громко сказал:
- Все правильно. Если по одной торпеде стрелять - и первый, и второй, и третий раз, то можем все три раза промазать. А вот если по две, то, пожалуй, два раза из трех попадем, а тремя - это и сто процентов попадания обеспечено.
Коновалов поднял лицо от тетради и посмотрел на Грищенко. Долматов недоверчиво взглянул в записи Коновалова. После этой импровизированной лекции он попросил схемы и просидел над ними у себя в каюте не один час.
- Убедился он в правоте Коновалова или нет, не знаю, - говорил мне Петр Денисович, - но вопрос об экономии торпед больше не поднимался.
Такая школа помогала: вырабатывалось единое мнение, принималось правильное решение, активнее работал каждый коммунист. Хотя подчас полного согласия не достигалось.
Уже после войны работники архива показали Петру Денисовичу донесение, датированное 1942 годом, на котором значилось: «Составил Долматов». Текст донесения, а по сути доноса, Грищенко запомнил до запятой: «Командир вел себя в море очень осторожно, если не сказать больше - трусливо. Если бы он стрелял не залпами, а по одной торпеде, мы бы уничтожили не пять, а двенадцать кораблей противника. И то это стало возможным только благодаря мужеству экипажа и хорошо поставленной партийно-политической работе..."
Комиссар "Баканов".
А вот детали образа другого политработника. Баканов Александр Иванович - первый комиссар лодки "Л-3". "Баканов - настоящий боевой друг Грищенко", - пишет О. Стрижак. Хотя о том, чего стоило достигнутое в итоге взаимопонимание сообщил сам Петр Денисович: "9 августа 1942 г. «Фрунзевец» направился из Кронштадта к западной оконечности о-ва Борнхольм. Кораблям, идущим на выполнение задания, предписывалось в течение суток в надводном положении форсировать Финский залив. Однако, учитывая печальный опыт лодок из первого эшелона, я принял решение идти под водой. Как только прозвучала команда к погружению, комиссар А. Баканов схватил меня за рукав:
- Ты что, командир. Ты что, приказа не знаешь!..
- Все знаю. Но зря рисковать не буду, пойдем под водой, - сказал я и обосновал принятое решение.
Вместо суток этот переход занял у нас пять дней. Я понимал, что нарушил приказ, но ПЛ осталась невредимой, пройдя сложнейшие заграждения. В дальнейшем то положение было отменено, но ошибка командования была оплачена дорогой ценой - несколько лодок, следовавших до нас в надводном положении, погибло" - "Боевые галсы "Фрунзевца". Капитан 1 ранга в отставке П.Грищенко, командир подводной лодки Л-3. - "Морской сборник" № 4, 1989 г.
"Пользуясь тишиной и тем, что «Л-3» на курсе отхода, Баканов пошел по отсекам поговорить с людьми. Такова обязанность замполита". - П. Грищенко. У нас войной проверены рули... - Из бездны вод: Летопись отечественного подводного флота в мемуарах подводников. - М.: Современник, 1990.
"Впоследствии мне не раз приходилось слышать этот зловещий скрежет. Только в походе, о котором сейчас пишу, мы девять раз пересекали минные поля. Но, скажу честно, тот, первый, оставил в памяти самую глубокую зарубку.
Когда скрежет прекратился и минное поле осталось позади, наш комиссар Александр Иванович Баканов обратился к командиру:
- Я, пожалуй, пройду по отсекам?
- Да, конечно, - поддержал его Ярошевич. - Потолкуй с людьми.
Командир и комиссар понимали друг друга с полуслова: надо было снять нервное напряжение, которое, несомненно, еще владело людьми.
А Баканов мог шуткой, метким словом, советом отвлечь человека от невеселых мыслей, поднять у него настроение. На мой взгляд, он в полной мере обладал качествами, присущими настоящему Комиссару, комиссару с большой буквы.
Быть первым, быть в гуще событий, среди людей - девиз политработника. Невозможно представить его затворником, оторванным от людей, от живого дела. Ведь суть и назначение политработы - воспитание у людей коммунистической убежденности, классового самосознания, коммунистической морали. Хочу подчеркнуть, что работа с людьми - самая сложная, пакую только можно себе представить. В разных жизненных ситуациях политработнику приходится быть и педагогом, и психологом, и политическим деятелем, и философом. И притом еще непременно отлично владеть словом.
Все эти прекрасные качества были присущи нашему комиссару. Я уже говорил, что он прошел большую жизненную школу. Начал службу рядовым матросом. Получил закалку еще в боях гражданской войны и авторитетом пользовался огромным. А главное - Александр Иванович обладал редкостным даром находить душевный контакт с людьми. И хотя лодка была разделена на отсеки и нас отгораживали друг от друга водонепроницаемые стальные переборки, наш экипаж благодаря Баканову был единым, сплоченным коллективом..."
Дополнение. Предоставил Вячеслав Грищенко 30.03.2009., за что авторы блога выражают ему признательность.
"Александр Иванович Баканов не был другом П.Д. Грищенко.
Из "Донесения в ГПУ ВМФ и в ПУ КБФ по БПЛ КБФ" от 2 июня 1942 г.:
"Считаем необходимым за пьянство, ослабление партийно-политической работы с личным составом, нежелание установить нормальные взаимоотношения с командиром подводной лодки батальонного комиссара тов. Баканова привлечь к партийной ответственности и предупредить, что если он в короткий срок не исправит своих крупных ошибок, то будет поднят вопрос о его снятии с должности военного комиссара ПЛ Л-3.
ВК БПЛ КБФ полковой комиссар Рывчин
НПО БПЛ КБФ батальонный комиссар Медведицкий".
Офицеры Балтийского флота. Ралль Ю.Ф., Томашевич А.В., Стеценко А.М., Верховский С.Б.
Теперь о тех, кто, рискуя погибнуть от "своих", сумел предотвратить окончательный разгром подводных сил Балтийского флота, авторах и "соавторах" письма, благодаря которому Сталин запретил флотоводцу Трибуцу "уничтожать наши лодки на немецком заграждении".
Специалист в области тактики подводных лодок, педагог, доктор военно-морских наук (1944 г.), профессор (1944 г.), контр-адмирал (1944 г.), лауреат Сталинской премии (1952 г.). В 1917 г. окончил Отдельные гардемаринские классы, в 1918 г. - Минный офицерский класс, в 1922 г. - Военно-морскую академию. Участник Первой мировой и Гражданской войн. В 1918 г. участвовал в Ледовом походе Балтийского флота. В 1918-1920 гг. - флагманский минер дивизиона эскадренных миноносцев Балтийского флота. С 1922 г. - преподаватель, а затем заведующий обучением Школы подводного плавания, флагманский минер бригады подводных лодок Балтийского флота. В 1926-1933 гг. был в запасе, репрессирован. В 1933 г. восстановлен в кадрах ВМФ, а в 1935 г. реабилитирован. С 1933 г. - преподаватель Учебного отряда подводного плавания, с 1934 г. - преподаватель только что образованной в Военно-морской академии кафедры тактики подводных лодок и противолодочной обороны. С 1937 г. - старший преподаватель кафедры. В 1939 г. ему присвоили ученое звание доцента кафедры. В 1940-1956 гг. - начальник кафедры тактики подводных лодок Военно-морской академии. В 1941 г. впервые на кафедре защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата военно-морских наук, а в 1944 г. - диссертацию на соискание ученой степени доктора военно-морских наук. В том же году ему присвоили воинское звание контр-адмирала и ученое звание профессора кафедры. Разработал и внедрил в практику новый метод торпедной стрельбы, обобщил боевой опыт за 21 месяц войны. В 1952 г. за работы «Использование скоростных подводных лодок» и «Борьба со скоростными подводными лодками» ему присудили Сталинскую премию. С 1956 г. в отставке. Награжден 2 орденами Ленина, орденами Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, медалями, именным оружием. Умер в Ленинграде, похоронен на Серафимовском кладбище.
Стеценко Андрей Митрофанович, командир БПЛ (4.3.1942 г.-15.2.1943 г.).. (Исправил имя и сообщил отчество Стеценко Вячеслав Грищенко, за что ему большое спасибо. - Ред.).
Правда, существует точка зрения, согласно которой Стеценко сыграл отрицательную роль в судьбе и Маринеско, которого, как и Грищенко, обвинили в "нерешительности", так и Петра Денисовича Грищенко. - Размышления после фильма: Василенко | Морская документальная видеостудия. Ветеран приводит два "нюанса" из жизни Героев, которых у каждого "было хоть отбавляй, когда судьбу героев решали подлецы". Если же без эмоций, то "карьеристы". Нам бы ордена, чего там Родина..."
6 июля 1909 г. родился Верховский Сергей Борисович, контр-адмирал (1944). Уроженец Витебского района. С 1943 года командир бригады подводных лодок Балтийского флота, которая на протяжении трех месяцев 1944 года совершила 22 боевых похода и потопила 33 корабля противника. Умер в 1963 году.
Адмирал Флота Советского Союза Иван Степанович Исаков.
Наконец, тот, кто мог звонить Сталину, и позвонил. Приводим фрагмент статьи "Сын флота" В.Арсеньева, опубликованной в "Морском сборнике" № 10, 1989 г. (По запросу и указанному адресу электронной почты желающие могут получить ее полный текст.)
Обращение к выпускникам нахимовских училищ.
Верюжский Николай Александрович (ВНА), Горлов Олег Александрович (ОАГ), Максимов Валентин Владимирович (МВВ), КСВ.
198188. Санкт-Петербург, ул. Маршала Говорова, дом 11/3, кв. 70. Карасев Сергей Владимирович, архивариус. [email protected]
Пётр Денисович Грищенко (12 июля 1908[уточнить], село Голта, Ананьевский уезд, Херсонская губерния, Российская Империя - 14 января 1991, Москва), советский военный деятель, преподаватель, научный работник, историк и мемуарист, капитан 1-го ранга, в годы Великой Отечественной войны советского народа 1941-1945 гг. - командир подводной лодки Л-3 «Фрунзевец» (до 1943 года), затем - начальник противолодочной обороны Краснознамённого Балтийского Флота Рабоче-Крестьянского ВМФ Союза ССР. Автор книг и разделов книг о балтийских подводниках времен Великой Отечественной войны и книги воспоминаний «Схватка под водой».
Биография
Пётр Денисович Грищенко родился 12 июля 1908 года в селе Голта (в 1919 году уездный город Богополь, село Голта и заштатный город Ольвиополь были объединены в окружной центр Одесской губернии - город Первомайск - впрочем, фактическое объединение произошло только в 1920 году), в семье Дионисия Андреевича и Екатерины Петровны Грищенко. Пётр был третьим ребёнком в семье. После смерти отца от тифа в 1916 году воспитывался дедом по линии матери. В своей книге «Соль службы» Грищенко описал этот период следующим образом:
Платить за квартиру было нечем, и мы переехали к деду - отцу матери. Дед был человек трудолюбивый, очень набожный, - что не мешало ему, правда, иметь крутой нрав. В воспитание наше он вмешивался больше кнутом и окриком. Мать не могла нас защитить, потому что и её он подчинил своей воле.
Учился в церковно-приходской, а затем - в железнодорожной школе. Мальчишкой чистил котлы пароходов, стоявших в Одесском порту. Перенёс заболевание туберкулёзом. Окончил в 1931 году Военно-морское училище имени М. В. Фрунзе. Некоторое время служил на подводной лодке «Пантера» под командованием Л. М. Рейснера.
По окончании в 1940 году Военно-морской академии Рабоче-Крестьянского ВМФ им. К. Е. Ворошилова в течение двух месяцев добивался назначения на боевой корабль, несмотря на предложенную высокую штабную должность.
С 1940 года - на подводной лодке Л-3. Вот как сам Грищенко вспоминал о назначении на лодку в своей книге «Мои друзья подводники»:
На подводную лодку «Фрунзевец» (Л-3) я пришёл в 1940 году, когда она уже успела наплавать за многие годы десятки тысяч миль под водой. Для неё настало время модернизации: значительную часть устаревшей техники нужно было демонтировать и заменить новой, более совершенной.
Великую Отечественную войну встретил в военно-морской базе Либава. Под командованием Петра Грищенко Л-3 совершила ряд успешных торпедных атак и минных постановок.
Грищенко был единственным на Балтике командиром подводной лодки с академическим образованием и неоднократно указывал командованию Краснознамённого Балтийского Флота на оперативно и тактически неграмотное использование подводных лодок флота в сложившихся тяжёлых обстоятельствах. Когда об этом окольными путями стало известно Ставке Верховного Главнокомандования и И. В. Сталин лично запретил командующему флотом вице-адмиралу (впоследствии - адмиралу) Владимиру Трибуцу посылать подводные лодки фактически «на убой», Трибуц своеобразно отомстил Грищенко, назначив того в марте 1943 года на должность начальника противолодочной обороны флота - и это при том, что и немцы, и финны в то время и думать не думали вводить свои подводные лодки в Финский залив.
В 1947 году, получив недвусмысленные намёки со стороны начальства о невозможности дальнейшего продвижения по службе, был вынужден перейти на преподавательскую и научно-исследовательскую работу в Военно-морскую академию, где защитил диссертацию на cоискание учёной степени кандидата военно-морских наук по теме «Анализ использования подводных лодок в Великой Отечественной войне».
В 1952 году Пётр Денисович Грищенко издал труд «Боевая деятельность подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота на Балтийском море в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
С 1964 года - в запасе.
О жизни Петра Денисовича Грищенко в 2010 году был выпущен документальный фильм «Неустрашимый. Подводная война Петра Грищенко.».
Награды
Награждён 9-ю орденами, в числе которых:
- Два ордена Ленина (1942; ??);
- Два ордена Красного Знамени;
- Три ордена Отечественной войны: два - I степени (1942, 1985) и один - II степени (1944);
- Два ордена Красной Звезды (1941, 1944);
а также медалями.
Личная жизнь
Был женат дважды. Первая жена Грищенко Зинаида Самуиловна, вторая - Грищенко Людмила Николаевна.
Библиография
- Грищенко П. Д. Боевая деятельность подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота на Балтийском море в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. - Ленинград: Издательство Военно-морской ордена Ленина академии им. К. Е. Ворошилова, 1952
- Грищенко П. Д. Мои друзья подводники. - Ленинград: Лениздат, 1966
- Грищенко П. Д. На фарватерах Балтики // Глубинный дозор. - М. : Молодая гвардия, 1978. - С. 94-112.
- Грищенко П. Д. Соль службы. - Ленинград: Лениздат, 1979
- Грищенко П. Д. На минном заградителе Л-3. - М., 1981
- Грищенко П. Д. Схватка под водой. - М. : Молодая гвардия, 1983
Оценки и мнения
Командующий Краснознамённым Балтийским Флотом в 1939-1946 гг. адмирал Владимир Трибуц:
Теперь, через 20 лет, выяснилось, что «Л-3», по объёму потопленного во время войны тоннажа, опередила на флоте всех кроме лодки, которой командовал А. И. Маринеско. А по искусству кораблевождения и по использованию оружия, по тактике - словом, по всем боевым показателям - «Л-3» не имела себе равных.
Память
В память о Петре Денисовиче Грищенко названа улица Капитана Грищенко в Санкт-Петербурге.
